Сегодня, 25 октября 2018 года, Анне Зоновой (в девичестве Галак) из Бирюлева исполняется 93 года. Ей было всего 17 (!) лет, когда ее, как комсомолку, мобилизовали на фронт, шла Великая Отечественная война.
Редактор газеты «Бирюлево Восточное» поговорил с Анной Марковной про войну и не только. Первую часть интервью можно прочитать здесь.
Во второй речь пойдет, о том, как юная Аня Галак очутилась в эпицентре, пожалуй, самого жестокого сражения Великой Отечественной войны — Сталинградской битвы.
Фонд обороны и мышиные хвосты
Грянула Великая Отечественная война, и отца Ани, Марка Галак мобилизовали, как партийца, одним из первых — летом 1941 года. Поскольку сводки с фронта оставляли желать лучшего, научных работников и их семьи было решено эвакуировать из Аскание-Нова вглубь Украины. Однако поезду пришлось миновать станцию назначения, там уже шли бои. Остановка в Ростове тоже не удалась — город начали бомбить. Так Анюта с сестрой и мамой оказались в Сталинграде. Новоприбывших поселили в пригороде, на машинно-тракторной станции (МТС), которая располагалась на территории бывшего женского монастыря.
— МТС занималась обслуживанием 12 колхозов. Мы жили в кельях – глиняных, одноэтажных домиках, где были железная печечка, земляной пол и маленькое окошко. Мама спала на кроватке, а мы с сестрой на полу. В кирпичном доме располагалась бухгалтерия МТС, где я и стала работать, — продолжила рассказ Анна Марковна.
Помимо учета счетов, в обязанности Ани входило и получение денег в районном банке. Она ходила туда с большим кожаным портфелем с двумя замками, а после развозила по колхозам зарплату. Анюта вручала трактористам сразу две ведомости: в одной они расписывались за получение денег, а вторая предназначалась для сбора средств в фонд обороны.
— Допустим, расписался человек, что получил 25 рублей 50 копеек. А потом он сам решал, сколько может пожертвовать. Чаще всего в фонд обороны отдавали практически все. Даже если семьи многодетные были. Страшно, вдруг соседи узнают, сколько оставил себе. Стыдно будет, — объяснила Анна Марковна.
Однажды, возвращаясь привычной дорогой из банка, Анютка заметила, что стог сена поменял цвет с желтого на серый. Любопытство взяло верх, и она подошла поближе, чтобы разглядеть, в чем дело. Оказалось, что стог до отказа забит мышами, которые убежали из Сталинграда после бомбежек. Их было так много, что сена оказалось не видно за мышиными хвостами. Спустя некоторое время мыши стали массово дохнуть, и вспыхнул тиф. Аня заразилась, целую неделю ей не могли сбить сильный жар. Как только болезнь удалось побороть, пришла другая беда.
«Коса-Коса! Я — Латута!»
Летом 1942 года Ане Галак пришла повестка на фронт, и вместе с мамой она сразу же отправилась в военкомат.
— Меня спросили: «Защищать родину хочешь?». Что бы вы ответили на моем месте? Конечно, я ответила, что хочу. Спросила только, кто позаботится о моей маме и сестренке маленькой, и меня уверили, что их не оставят без внимания. Мама тут же стала причитать, что я у нее девочка домашняя, и на войне не выдержу. Ее подхватили под руки и увели, а мне велели идти на медосмотр. Мужчина в белой куртке оттянул мои нижние веки и одобрительно кивнул — так я прошла медкомиссию. А за дверью уже ждал грузовик, где сидели новобранцы, и я прямо как была в летнем платьюшке, в него и запорхнула, — вспоминает Анна Марковна.
Сначала мы приехали в Камышин на инструктаж, а потом в село Николаевка. Новобранцев рассортировали по половой принадлежности, а потом и по роду деятельности: прачки, пекари, регулировщики и так далее. Ане суждено было стать связисткой-радисткой.
— В конце сентября нам выдали форму. Сразу давали зимнюю: кальсоны, рубашку, зимние штаны, шапку, фуфайку, тряпочный ремень и английские ботинки. У меня размер 34-й, а дали 43-й. Потом, конечно, мы между собой менялись, — поделилась Анна Марковна.
Она также вспомнила, что в ее обязанности входило носить четырехкилограммовую радиостанцию. И это помимо винтовки и тяжелого обмундирования. Радистка должна была держать связь с полком или батареей, передавать цель и количество снарядов. Позывные и пароли менялись каждый день. При этом, записывать их было строго запрещено, так как бумажки могли попасть в руки к врагу.
— Память, спасибо ей, меня выручала. Поэтому меня и ценили – за точность и исполнительность. Командиры были уверены в том, что задание я выполню, куда бы меня ни послали. Кто? Коса выручит! У меня девичья фамилия Галак. Но запомнить ее было трудно, а вот густые темные косы были моей отличительной чертой. Поэтому я получила прозвище «Коса». Помню, случай был один, когда мы в Белоруссии потеряли в болотах батарею. А это ведь три взвода, девять пушек, столько людей! Меня послали их найти. Уже день закончился, позывные поменялись. И где-то в пути, под обстрелом, слышу по радиостанции: «Коса-Коса! Я — Латута!». Это был командир той самой батареи. Так мы нашлись. Тогда я получила медаль — «За отвагу», — рассказала Анна Марковна.
По щелям!
Вспоминая бои в Сталинграде, она не может скрыть эмоций, все как будто было вчера. Помнит, как тряслась земля, когда шла бомбежка, помнит, как настойчиво немцы проводили свои атаки.
— Сказать, что в 17 лет было страшно — ничего не сказать. Там мы столько потеряли людей! Во-первых, когда переплывали через Волгу под бомбежкой на лодках, на катерочках, на всем, что плавает. А немцы до того нахальные были: сначала бомбили, а потом из пулеметов добивали. Резкий звук сирены помню отчетливо. Спустя много лет я прочитала, что в Сталинграде погибли 1,5 миллиона солдат. А про себя подумала: «Кто их сосчитал? Их там столько было!». Вот с Николаевки, например, отправили людей, а они утонули. Там отписались, что солдаты ушли, а они не дошли, — объяснила Анна Марковна.
В Сталинграде, как отметила ветеран Великой Отечественной войны, практически не было возможности рыть окопы, так как почва там рыхлая. И командиры во время нападения фашистов часто кричали своим солдатам команду «По щелям!».
— Допустим, пришло пополнение. Они только сели, отдышались после переправы, и тут обстрел. Они — в щели. А когда выходишь из этого укрытия, смотришь, там нога валяется, тут рука. Уже пополнения и нет. Все полегли! Если зарыться успел, ты — живой. А если нет? Вот вам и без вести пропавшие. Я часто молилась, и думала о том, что если выживу, никогда не забуду этот ужас. Пока еще ничего не забыла, страх во мне сидит до сих пор. Я читала «Фронтовой блокнот», записки Константина Симонова, где он писал, что приезжал как корреспондент «Красной звезды» в Сталинград. И он описывал такой мороз, от которого у него щеки и ресницы оледенели. А я читала и думала, это же про меня все. Только он пробыл там 7-10 дней, а я в Сталинграде была с сентября до февраля. И все это время мы не умывались, не мылись, и даже не переодевались. Спали на ходу. Между стрельбой, — поделилась Анна Марковна.
Есть и хорошие воспоминания. После того, как Советская Армия отстояла Сталинград, праздник устроили и для батареи, в которой служила Анна Галак. Затопили баню — натянули палатки, развели костер, нагрели воду. Военные отмылись, избавились наконец от вшей, которыми мучились полгода. А вдобавок командир батареи заявил: «Нам с Грузии пришел подарок — четыре мандарина на брата!». Вот радости было!
После Сталинграда судьба забросила Аню Галак воевать не просто в другие города, но и другие страны. Страх смерти, голод, первая и единственная любовь, — все это довелось пережить юной комсомолке, но об этом уже в следующей главе…
Продолжение читайте здесь
АВТОР: Елена Фролова
Метки: Анна Марковна Зонова, Великая Отечественная война, Коса, радистка, Сталинград, фонд обороны
